Лингвистический аффект: Положительные и Отрицательные эмоции
Позитивная психология
Язык часто используется для передачи эмоциональных реакций от событий, чтобы помочь в получении наших физических или эмоциональных желаний. Люди адаптивно развивают эмоции, чтобы направлять наше внимание на стимулы в окружающей среде, которые могут повлиять на наше благополучие (Ekman, 2003). Барретт (Barrett, 2017) утверждает, что наш мозг конструирует наш опыт эмоций через предсказательные взаимодействия и что слова помогают детям создавать конструкции для понимания физического мира. Только недавно исследователи начали изучать влияние позитивной и негативной лингвистики на эмоциональное психическое здоровье, и “негативные” исследования все еще превосходят “позитивные” (Mayne, 1999). Область психологии относительно нова, а идея позитивной психологии еще новее. По мнению Селигмана и Чиксентмихайи (2000), положительные индивидуальные черты позволяют людям поддерживать более высокое качество жизни. Слишком большая часть психологического внимания, по их мнению, была сосредоточена на негативной информации, патологиях, диагнозах и виктимологии, что вывело область психологии из равновесия и из связи с человеческими силами и добродетелями, оказывая влияние на общество в целом (Seligman & Csikszentmihalyi, 2000). Селигман рассматривает человеческую тенденцию фокусироваться на негативной информации как эволюционную адаптацию из прошлого (Seligman, 2002; Seligman, 2011). Эта адаптация может больше не служить нам в мире, где мы испытываем постоянные стрессы современной жизни.
Многие люди в области терапии научились фокусироваться на патологии и диагнозах (Freedman & Combs, 1996). Медицинская модель сосредоточилась на болезнях, а система образования создала помощников, которые часто чрезмерно сосредоточены на том, чтобы быть экспертами (Freedman & Combs, 1996; Small, 1989). Сосредоточившись на негативной информации и патологиях, область психологии потеряла фокус на создании удовлетворенных индивидов и содействии процветанию обществ (Seligman & Csikszentmihalyi, 2000). Воспитание сильных сторон с помощью позитивного тренинга, а не наказание за ошибки негативным языком и маркировкой патологии, может способствовать развитию таких качеств, как смелость, оптимизм, надежда, честность, настойчивость, трудовая этика, проницательность и способность творческого потока, которые могут как защитить человека от психических заболеваний, так и помочь ему преодолеть их (Seligman & Csikszentmihalyi, 2000).
Лингвистика в психологии
Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) — это широко используемая терапевтическая техника для коррекции дезадаптивных или негативных мыслительных паттернов у людей путем активного изменения негативных мыслительных паттернов в более позитивное самовосприятие (Brannon et al., 2017). КПТ направлена на развитие убеждений, мыслей, установок и навыков, которые могут помочь создать позитивные изменения в поведении (Brannon et al., 2017). Эта психологическая техника фокусируется на положительных результатах психического здоровья, способствуя позитивности и оптимизму у клиентов. Позитивные и оптимистичные люди склонны поддерживать повышенные качества жизни (Seligman & Csikszenmihalyi, 2000).
Нарративная терапия пытается изменить смысл, стоящий за жизненными нарративами, в более позитивном свете, чтобы помочь клиентам (Freedman & Combs, 1996). Нарративные терапевты используют припоминание интервью для коррекции переживаний, чтобы изменить негативные интерпретации, которые вызывают тревожные эмоциональные реакции на предшествующие события (Freedman & Combs, 1996). Этот тип терапии использует реляционное мировоззрение, в котором каждая из наших идентичностей текуча. Согласно этому реляционному взгляду, наша идентичность-это действия, которые мы совершаем; это процесс, а не обладание (Freedman & Combs, 1996). Реляционное мировоззрение обеспечивает поддержку того, что у нас есть выбор между языком, который мы выбираем для использования, и тем, как мы интерпретируем наше окружение. У нас есть выбор слов, которые мы используем, чтобы идентифицировать других, себя или любые другие переживания, которые могут вызвать эмоциональный стресс, чтобы активно создавать положительные эмоции и идентичности.
Общая и жизненно важная тема среди этих аспектов инструментов психического здоровья — использование языка клиентами. Позитивный или негативный язык является важной частью жизни и может формировать наше самовосприятие и оценку других (Lineweaver & Brolsma, 2014; Martijn et al., 1992). Lewine et al. (2018) обнаружили доказательства того, что женщины из суровых экономических условий значительно выигрывают от положительного аффекта (PA), измеряемого в их использовании языка.
Таушич и Пеннебакер (Tauszic and Pennebaker, 2018) разработали программу Linguistic Inquiry Word Count (LIWC) для оценки лингвистических реакций с доказательством того, что эмоциональные слова дают важные подсказки к мыслительным процессам и эмоциональным состояниям. Эти исследователи исследовали идею о том, что писать об эмоциональных событиях полезно (Tauszic & Pennebaker, 2018). Другие исследования показали, что язык является важным инструментом в психическом здоровье, особенно при обсуждении ПА и негативного аффекта (НА).
Влияние
Аффект может быть описан как общее ощущение того, как человек чувствует себя в течение дня, и является основным аспектом нашего сознания (Barrett, 2017). Изучение аффектов и лингвистики может быть способом понять, как мы конструируем наши эмоции. Чувство приятности или неприятности описывается как валентность аффекта (Barrett, 2017). ПА связана с уровнем счастья и экстраверсии (Bobić et al., 2015), в то время как негативность связана с нестабильностью (Dizén & Berenbaum, 2011) и может быть детерминантой необъяснимых медицинских жалоб (De Gucht et al., 2004).
ПА и НА состоят из многих различных измерений эмоций (Watson et al., 1988), но аффект-это не то же самое, что эмоция (Barrett, 2017). ПА определяется тем, насколько человек активен, бдителен, полон энтузиазма, счастлив, участвует в приятной деятельности и связан с более высокой вовлеченностью в социальную деятельность (Watson et al., 1988). НА является измерением дистресса и включает в себя состояния настроения враждебности, отвращения, гнева, презрения, вины, страха, нервозности и ассоциируется с эмоциональным дистрессом, включая тревогу и депрессию (Watson et al., 1988).
НА была связана с более высокими показателями эмоциональной реактивности к стрессу и повышенной уязвимостью к болезням (Mendonça-de-Souza et al., 2007), что подтверждает предыдущие исследования о том, что негативные эмоциональные реакции часто отражают состояние болезни, в то время как положительные эмоции коррелируют со здоровьем и благополучием (Mayne, 1999). Исследования показали, что личностные различия могут быть связаны с различиями в ПА и НА (Bobić et al., 2015).
Позитивное-Смещение и Негативное-Смещение
Ито и Качиоппо (Ito and Cacioppo, 2005) описали смещение позитивности как систему мотивационного подхода, которая активируется в отдельной части мозга, чем смещение негативности, мотивационная система ухода. Ито и Качиоппо (2005) представили участникам положительные и отрицательные картинки в паре с негативным и позитивным языком в картинках. Результаты этого исследования показали существование личностных различий в позитивности и негативности-предубеждениях (Ito & Cacioppo, 2005). Это может быть связано с зависимостью предубеждений от настроения; какие бы предубеждения ни испытывал человек в данный момент, они могут привести его к припоминанию положительных или отрицательных воспоминаний, которые затем усиливают его текущее настроение (Lineweaver & Brolsma, 2014). Это можно объяснить предсказательными способностями мозга (Barrett, 2017). Аффективный реализм-это идея о том, что наши ПА или НА могут влиять на суждения об окружающем нас мире, а это означает, что текущий аффект может влиять на людей, заставляя их верить, что объекты или люди в их окружении по существу позитивны или негативны (Barrett, 2017).
Lineweaver и Brolsma (2014) создали опрос самоэффективности памяти с вопросами, сформулированными положительно, отрицательно или нейтрально, и сравнили самоэффективность с текущими состояниями настроения участников. Позитивное настроение коррелировало с повышенным позитивным самоощущением (Lineweaver & Brolsma, 2014). Депрессия и социальная желательность также опосредованы между аффектом и самоэффективностью памяти (Lineweaver & Brolsma, 2014). Интересно, что участники с большей вероятностью резко оценивали себя в положительно сформулированных вопросах, что может быть связано с тем, что хвастовство в уже позитивной среде может рассматриваться как социально нежелательное (Lineweaver & Brolsma, 2014; Wenhui et al., 2016).
Baolin et al. (2010) сравнили возбуждение эмоциональной реактивности праймингом со словами и картинками. Эти исследователи измеряли активность мозга с помощью электроэнцефалограммы (ЭЭГ) нейрокогнитивных сканирований, чтобы обеспечить доказательства того, что активация возбуждения только от изображения и только от слова была сопоставима (Baolin et al., 2010). Могут ли слова, которые мы используем и подвергаем повседневному воздействию, быть такими же мощными, как просмотр изображений? Важно отметить, что то, как мы интерпретируем язык, жизненно важно для понимания этого процесса (Freedman & Combs, 1996). Действительно, в разных культурах существуют разные способы описания эмоций, причем некоторые из них имеют несколько уровней гнева или идентифицируют гнев не как индивидуальную эмоцию, а как взаимодействие между двумя сторонами (Barrett, 2017).
Задачи решения были измерены Matthews et al. (1995) в группах, представленных положительными или отрицательными словами. Группа отрицательных слов показала более быстрое время реакции во время принятия решений (Matthews et al, 1995). Matthews et al. (1995) объясняли это тем, что люди жестко настроены на обнаружение негативной информации с приоритетом, поскольку она может быть связана с потенциальной опасностью или опасностью. Это подтверждает другие исследования, которые указывают на то, что негативность-предубеждение является эволюционной адаптацией, чтобы избежать опасности (Ito & Cacioppo, 2005; Seligman, 2006).
Наша способность быстро обнаруживать негативную информацию предполагает, что негативные информационные пути могут быть более доступными для некоторых (Mathews et al., 1995). Это поддерживает эволюционное объяснение негативного предубеждения и того, почему оно остается столь распространенным в наше время, хотя общество также демонстрирует потребность в более позитивном мышлении и сосредоточении внимания на добродетелях человечества (Seligman & Csikszentmihalyi, 2000). Как животные, так и люди реагируют и быстрее узнают о негативных событиях, которые, как было показано, обладают большей психологической силой (памятью), чем позитивные события (Розин и Ройзман, 2001). Хотя люди быстро запоминают негативные события, Розин и Ройзман (2001) также утверждали, что в разных культурах, происходящих из 20 различных языков, у людей больше положительных прилагательных и положительных описательных слов, чем отрицательных. Это может указывать на то, что люди желают состояний позитивного опыта и ПА в большей степени, чем переживаний, вызывающих дистресс и НА. Несмотря на это, негативная информация часто вызывает больший отклик, чем позитивная. Mendonça-de-Souza et al. (2007) измерили глутатикортикоиды, присутствующие в слюне до и после воздействия негативных или неприятных фотографий, и показали, что воздействие неприятных фотографий усиливает гормональную стрессовую реакцию после стрессовой активности. Это может объяснить, почему негативная информация, как было показано, оказывает большее влияние на формирование оценочных суждений личности, чем позитивная информация (Martijn et al., 1992). Гормоны стресса влияют на эти оценки и воспоминания во время состояния НА.
Birmingham et al. (2009) исследовали позитивные и негативные предубеждения, изучая влияние языка экспериментатора на реакции сердечно-сосудистого стресса. Четыре независимые группы были благосклонными (высоко-позитивными), аверсивными (высоко-негативными), амбивалентными (высоко-позитивными, высоко-негативными) и индифферентными (низко-позитивными, низко-негативными; Birmingham et al., 2009). Было обнаружено, что высоко позитивный экспериментатор более благодарен, дружелюбен и полезен, тогда как высоко негативный экспериментатор был более расстроен и доминировал над участниками, особенно женщинами (Birmingham et al., 2009).
Birmingham et al. (2009) представили доказательства того, что амбивалентная группа испытывала наибольшую сердечно-сосудистую стрессовую реактивность. Это, вероятно, объясняется тем, что чем более случайны и неожиданны события, тем меньше воспринимается контроль и большее количество стресса может вызвать это событие. Другие исследователи представили доказательства того, что двусмысленность имеет положительную корреляцию с активацией негативного смещения, в то время как низкая двусмысленность была связана с позитивным смещением (Gibbons et al., 2016). Это подтверждает исследование Ито и Качиоппо (Ito and Cacioppo, 2005), которые обнаружили, что позитивная мотивационная система с большей вероятностью реагирует, когда оценочный вклад был низким, а негативная предвзятость реагирует более интенсивно при увеличении оценочной информации. Отсюда возникает вопрос, может ли снижение эмоциональной двусмысленности путем сознательного выбора позитивного языка для описания событий и, следовательно, уменьшение негативного смещения усилить действие нашего позитивного смещения.
Языковое Обучение Изменяет Когнитивные Предубеждения
Becker et al. (2015) изучали позитивное и негативное использование языка с помощью модификации когнитивных предубеждений, которая направлена на изменение мыслительных процессов, больше не способствующих жизни индивида. Положительные и отрицательные фотографии были показаны 141 участнику (Becker et al., 2015). Позитивная группа представляла собой позитивную тренировку с теми, кто просматривал позитивные картинки, испытывая меньший стресс (Becker et al., 2015). Интересно, что результаты также показали, что негативный тренинг может обратить вспять смещение позитивности, что опять же подчеркивает важность негативного или позитивного воздействия информации (Becker et al., 2015). Позитивная тренинговая группа показала повышенное смещение позитивности, и участники, заряженные позитивными словами, с большей вероятностью выбирали позитивные картинки, что подразумевает, что простое наличие информации может повлиять на принятие индивидуальных решений (Becker et al., 2015).
Крам (2016) сообщил, что диалектический прайминг с рациональными убеждениями может перевернуть иррациональные системы убеждений, показывая, что инструмент позитивного прайминга может перевернуть негативные модели мышления и наоборот. Исследования, выделенные здесь (Becker et al., 2015; Crum, 2016), указывают на то, как лингвистика может влиять на позитивность-смещения или негативность-предубеждения, и поддерживают необходимость подкрепления этих утверждений более научно обоснованными доказательствами.
У здоровых взрослых позитивное смещение рассматривается как способ бытия (Becker et al., 2015), и модификация когнитивных предубеждений может помочь излечить дезадаптивные паттерны мышления у людей, которые естественным образом не испытывают позитивное смещение. Это долгосрочная цель многих терапевтических методов. Считается, что депрессия вызвана слишком большой активацией негативного предубеждения и повышенным восприятием стресса (Dizén & Berenbaum, 2011). Приятный аффект связан с повышенной самооценкой и повышенным позитивным восприятием того, как к вам относятся другие (Dizén & Berenbaum, 2011). Поддержание ПА может быть затруднено, потому что аффективные состояния часто находятся под влиянием внешних событий, которые находятся вне нашего контроля. Однако язык, который мы выбираем, находится непосредственно под нашим контролем и может служить шлюзом для нашей активации смещения позитивности или смещения негативности.
Лингвистический аффект
Некоторые исследования эмоций показывают, что люди могут испытывать эмоции, просто вспоминая событие или даже просто делая определенные выражения лица, чтобы вызвать эту эмоцию (Ekman, 2003). Возможно ли, что простой взгляд на положительное или отрицательное слово или использование этого слова для описания событий облегчает повторное переживание ПА или НА, представленных используемым языком? Согласно Барретту (Barrett, 2017), это может быть возможно через то, как мы конструируем эмоции, но это только часть эмоционального развития. Простое чтение слова «яблоко» может заставить мозг вести себя так, как будто яблоко на самом деле находится в вашем присутствии с помощью симуляции (Barrett, 2017). Лингвистика может быть одним из аспектов того, как мы конструируем эмоции, имитируя прошлый опыт слов, которые мы используем.
Экман (2003) обсуждает сложную аффективную систему в мозге, которая помогает вызывать эмоции, но до конца не изучена. Herbert et al. (2013) обнаружили доказательства того, что внимательность в использовании языка действительно играет роль в эмоциональной обработке, когда участники маркируют свои собственные эмоции и другие как злые, счастливые или испуганные, указывая на важность маркировки. Herbert et al. (2013) рекомендовали изучать то, как люди используют язык, чтобы лучше понять эмоциональную обработку.
Предыдущие исследования (Becker et al., 2015; Crum, 2016) указывают на то, что язык, который мы используем, отражает эмоциональную реактивность и что слова могут быть столь же влиятельными, как и образы, в вызывании активации мозга (Baolin et al., 2010), однако существует мало исследований, специально посвященных использованию эмоционально заряженного описательного языка для описания переживаний, обстоятельств или людей, которые вызывают чувства ПА и НА. Этот тип языка обычно используется для описания жизненных событий. Термин лингвистический аффект Был придуман, чтобы облегчить изучение взаимосвязи между тем, как мы используем слова эмоций для описания переживаний, и аффективным состоянием, которое мы получаем от этих описаний. Лингвистический аффект операционально определяется как слова эмоций, используемые для описания переживаний ПА и НА. Для целей настоящего исследования использовались только слова положительных и отрицательных эмоций, связанные с прямым значением (например, не сарказм). Здесь два новых исследования исследовали идею позитивного и негативного лингвистического аффекта. В первом исследовании люди подвергались позитивному или негативному лингвистическому воздействию посредством чтения заранее написанного повествования, чтобы определить связь с альтруистическим решением, валентностью PA или NA, выбором слов, симпатией и аффектом. Во втором исследовании участники писали свое собственное повествование, используя либо положительные, либо отрицательные слова эмоций при пересказе переживаний ПА или НА, чтобы определить, является ли описываемый аффективный опыт или слова эмоций, используемые для описания указанных событий, регулируемыми аффективными состояниями.
Исследование 1 – Воздействие Лингвистического Аффекта Через Повествовательное чтение
Альтруизм (просоциальное помогающее поведение) является важной частью психологии и связан с повышением счастья и ПА (Seligman, 2002). Birmingham et al. (2009) показали положительное языковое повышение оценок дружелюбия и услужливости экспериментатора, дающего указания. Просоциальное поведение может увеличить принадлежность за счет увеличения работы позитивного смещения, и просоциальное поведение также было связано с поддержанием позитивного прогноза (Luengo Kanacri et al., 2017). Было также обнаружено, что просоциальные расходы и счастье протекают в цикле положительной обратной связи (Aknin et al., 2012). Поэтому альтруизм был включен в первое исследование.
Использование языка в социальных взаимодействиях может повлиять на тех, кто подвергается его воздействию, и люди могут изменить свое отношение или поведение, если будут представлены доказательства его измеримого вредного воздействия на них самих или других людей, которым он подвергается. В частности, Becker et al. (2009) обнаружили доказательства того, что позитивный тренинг модифицирует эмоциональную уязвимость к NA и что позитивное или негативное информационное воздействие может обратить вспять позитивное или негативное предубеждение. PA и NA могут вызывать различия в оценках других (Machin & Jeffries, 2017; Martijn et al. 1992). Предыдущие исследования показали, что у людей есть потребность принадлежать и что симпатичные люди очень востребованы (Machin & Jeffries, 2017). По этим причинам также измерялись валентность PA и NA, выбор слов, симпатичность и аффект.
Существуют обширные доказательства преимуществ позитивного мышления, позитивного использования языка и вредных последствий их негативных аналогов. Предыдущие исследования рассматривали влияние языка на психическое здоровье, и эти результаты показали очевидную связь между PA, NA, связанными с ними предубеждениями и негативным праймингом слова/изображения (Boalin et al., 2010), сердечно-сосудистой стресс-реактивностью (Birmingham et al., 2009), обращением предубеждений с помощью диалектического тренинга (Crum, 2016), гормональными стрессовыми реакциями (Mendonça-de-Souza et al., 2007) и восприятием здоровья (Goodwin & Engstrom, 2002).
Насколько нам известно, существует мало исследований, изучающих, может ли представление нарративного содержания посредством чтения и обработки позитивного или негативного лингвистического аффекта влиять на индивидов различными способами. Нынешнее исследование включало в себя положительные или отрицательные лингвистические аффекты слов в разговорном повествовании для основных участников. Это исследование изучало влияние лингвистического прайминга аффекта на четыре зависимые переменные: альтруистическое решение, выбор слов в процессе принятия решения, симпатичность и аффект. Следует отметить, что Селигман (Seligman, 2006) изучал оценочные процессы. В настоящем исследовании мы не рассматривали оптимизм или пессимизм таким образом, скорее мы рассматривали прямое использование слов положительных и отрицательных эмоций для описания переживаний ПА или НА.