Язык русского народа.

Особым способом передачи «постороннего» высказывания в авторском тексте является так называемая несобственно-прямая речь (или, по другой терминологии, свободная косвенная речь).
В несобственно-прямой речи «постороннее» высказывание преобразуется только в отношении входящих в его состав личных форм (заменяемых по правилам построения косвенной речи), в остальном же оно сохраняет свои индивидуальные лексические и грамматические особенности, причем его включение в авторский текст осуществляется без посредства вводящей конструкции. Ср. показательный пример соотносительного оформления одного и того же «постороннего» высказывания: 1) Брат был против; он сказал: «Как же, так я и согласился на это!»; 2) Брат был против; он сказал, что не согласится на это; 3) Брат был против. Как же, так он и согласился на это!
Сопоставляя эти случаи, можно заметить, что различия между прямой, косвенной и несобственно-прямой речью сводятся в общем к тому, от чьего лица и с чьей точки зрения сообщается «постороннее» высказывание: в прямой речи оно сообщается от лица «персонажа» (того, кому непосредственно принадлежит это высказывание) и с его точки зрения, в косвенной речи — от лица автора и с его точки зрения, наконец, в несобственно-прямой речи — от лица автора, но сточки зрения персонажа.
Несобственно-прямая речь представляет собой специфическую принадлежность художественно-изобразительного стиля литературного языка. Ее использование здесь (в тесном соединении с собственно авторской речью) иллюстрируют следующие отмеченные в лингвистической литературе отрывки из произведений русских советских писателей:
Ивану Ильичу нужно было явиться в штаб армии, рапортовать о прибытии парохода с огнеприпасами и передать накладную. Но, черт его знает, где искать этот штаб! (А. Толстой);
Тут только она почувствовала, как страшно может обернуться жизнь. Она должна бросить мать, отца врагу на поругание и одна ринуться в этот неизвестный и страшный мир- лишений, скитаний, борьбы… Она почувствовала такую слабость в коленях, что едва не опустилась на землю. Ах, если бы она могла залезть сейчас в эту маленькую обжитую хатку, закрыть ставни, упасть в свою девичью постель и так вот лежать тихо-тихо и ничего не решать… (А. Фадеев).

Первоначально «руководство» пунктуационной практикой было преимущественно делом типографских мастеров и носило более или менее произвольный характер. Но по мере накопления соответствующего опыта, увеличения количества печатных книг и числа грамотных людей (читающих и пишущих) потребовалось внести в эту практику известный порядок, подчинить ее каким-то правилам. Разработка этих правил и последующее (вплоть до наших дней) их совершенствование, в свою очередь, потребовало осмысления основ пунктуации, тех общих принципов, на которых она базируется.
В понимании основ русской пунктуации принято различать три направления: логическое, синтаксическое и интонационное.
Согласно логическому направлению (которое обычно возводят к М. В. Ломоносову), знаки препинания предназначены для того, чтобы помочь правильному осознанию смысла написанного. По мнению представителей синтаксического направления, употребление знаков препинания «делает наглядным синтаксический строй речи». Согласно интонационному направлению (А. М. Пешковский), с помощью
знаков препинания обеспечивается главным образом «декламационно-психологическое расчленение речи».
Заметим, однако, что это подразделение носит в значительной степени условный характер. Оно отражает не свойственное представителям разных направлений ограниченное понимание пунктуации только как логической, синтаксической или интонационной по своему назначению, а скорее различия в их взглядах на то, какой из указанных принципов является для русской пунктуации ведущим, определяющим.
Так, М. В. Ломоносов считал таким принципом смысловой, но вместе с тем указывал и на связь пунктуации с синтаксисом. По С. К. Буличу, пунктуация («интерпункция») в первую очередь должна обслуживать синтаксис, но достигаемая при этом цель — «облегчить устное воспроизведение писанного». Л. В. Щерба (обычно вслед за А. М. Пешковским зачисляемый в сторонники — интонационного направления) утверждал, что знаки препинания служат прежде всего «для обозначения ритмики и мелодики фразы». Одновременно с этим он подчеркивал двойственный характер пунктуации: «фонетический, поскольку она выражает некоторые звуковые явления, и идеографический, поскольку она непосредственно связана со смыслом», и указывал, что «правила пунктуации носят в большинстве случаев компромиссный характер и являются отчасти фонетическими, отчасти смысловыми, отчасти формальными».
С точки зрения иерархии принципов, на которых базируется русская пунктуация, очевидно, на первый план следует ставить ее связь с содержательной стороной письменной речи. Назначение пунктуации — содействовать наиболее точному восприятию и воспроизведению смысла написанного. Но смысл принадлежит единицам, получающим определенное грамматическое оформление, в котором, наряду с другими средствами языка, принимает участие интонация (в частности и особенно это касается синтаксических единиц). Поэтому пунктуация как средство графическое, с одной стороны, фиксирует на письме то, что оформляется грамматическими средствами помимо интонации, с другой стороны, подсказывает то, как в этом оформлении участвует интонация. Таким образом, пунктуация взаимодействует и с собственно грамматической стороной речи, и с интонационной (ритмико-мелодической). Этим и предопределяются функции знаков препинания.