Теория литературного языка «Slávia»
Настоящая статья задумана в качестве введения к упомянутой серии статей. В ней охарактеризован прежде всего вклад чехословацких ученых в теорию литературного языка, который оказался возможным в первую очередь благодаря работам академика Б. Гавранека, по праву считающегося одним из создателей теории славянских литературных языков. В статье обращено внимание на проблемы так называемой деформации литературной нормы в художественной литературе. Этой проблематикой занималось несколько исследователей Пражской школы, среди них и Б. Гавранек (ср. замечания в рецензии на новое издание его книги „Vývoj spisovného jazyka českého«в журнале „Slávia», 49, 1980), однако в последнее время возникла необходимость пересмотра некоторых их взглядов. Об этих проблемах существенную информацию можно найти в книге польской исследовательницы М. Р. Маеновой (Mayenowa 1979), в которой обращается внимание на работы чешских и, конечно, советских исследователей (Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского и др.). Этими проблемами, включая область так называемой теории текстов, в последнее время занимаются исследователи и в не славянских странах.
Теория литературного языка—относительно молодая лингвистическая дисциплина; в разработку ее прочных методологических основ внесли большой вклад представители Пражской лингвистической школы Вилем Матезиус и Богуслав Гавранек. Их взгляды существенным образом дополнил Йозеф Вахек в своих работах о письменном языке. Наиболее последовательно теорией литературного языка на материале чешского и других славянских языков занимался Б. Гавранек. Его идеи и ныне получают дальнейшее развитие в различных странах. Однако в настоящее время нельзя утверждать, что теория литературного языка окончательно оформилась и что она не нуждается в уточнении некоторых своих исходных положений. До XX в. лингвисты интересовались проблемами литературного языка лишь от случая к случаю. Изучались, например, диалектные базы литературных языков и их постепенное развитие, в особенности в лексическом отношении. При изучении грамматического строя литературных языков подчеркивался их относительно консервативный характер. На основе теоретического изучения часто обращались к оценке некоторых элементов литературного языка, преимущественно нововведений. Теоретическое изучение литературного языка, таким образом, постепенно превращалось в практическое вмешательство в общепринятый литературный узус. Именно так приобретала профессиональную форму так называемая забота о литературном языке. Одной из наиболее распространенных форм этой заботы считается так называемый языковой пуризм; чаще всего он направлен против заимствования выразительных средств из других языков. Заслуга функционально ориентированной теории литературного языка состоит в том, что она создает солидную теоретическую базу для профессиональной заботы о литературном языке.Одним из первых вкладов Б. Гавранека в функциональную теорию литературного языка была его лекция „Функции литературного языка", прочитанная на I съезде чехословацких преподавателей философии, филологии и истории в Праге в 1929 г. (опубликована в 1929 г. в сборнике лекций, прочитанных на этом съезде, и в новом, исправленном виде — в книге Havránek 1963: с. 11—18). Сущность литературного языка Гавранек усматривал именно в его функции, в его роли, отличной от роли народного языка(разговорного и диалектного). Для него литературный язык является языковым выражением культурной и цивилизованной жизни. Посредством литературного языка выражаются ход и результаты философско-религиозного, научного, политического и административно-юридического мышления, причем не только в интересах практического обмена информацией, но и в целях передачи профессиональных знаний и кодифицирующих формулировок.
Функциональная специфика литературного языка проявляется прежде всего в его лексическом составе. Для удовлетворения потребностей в выразительных средствах в области культуры необходимо обогащать литературный язык элементами, которыми народный язык не обладает. Когда мы говорим о вещах, не имеющих отношения к обычной жизни (например, об абстрактных понятиях научных дисциплин, о философских категориях и др.), то нам нужны выражения для таких понятий, которые простой человек не знает и для выражения которых, разумеется, народный язык не имеет средств: например, слова představa 'представление', pojem 'понятие', jsoucno 'бытие', rozsah 'объем', podmínka 'условие', podmět 'подлежащее', přísudek 'сказуемое' и т.п… Нужда в выразительных средствах растет и изменяется с развитием цивилизации. Возникает потребность наименования новых предметов; новые наименования создаются или путем образования новых слов, или путем приспособления существующих (например, žárovka'лампочка', rozhlas 'радио', pourd (elektrický) 'ток (электрический)', napětí 'напряжение' и др.). Подобные неологизмы могут проникать и в обычный язык. Литературный язык нуждается также в более точных и более определенных терминах; например, вместо неопределенного zvíře 'зверь' вводится živočich 'животное', к словам lampa 'лампа' и svítilna 'фонарь' электротехника добавляет svítidlo 'светильник' и т. д. В юридическо-административной области возникает необходимость различать некоторые категории правонарушений (přestupek 'проступок'—přečin 'нарушение'—zločin'преступление'); языкознание также вводит свои различия: řeč 'речь'—jazyk 'язык'—mluva 'язык'—promluva 'высказывание' и др. В результате подобного обогащения литературный язык интеллектуализируется. Интеллектуализацию литературного языка вызывает также необходимость выражать взаимосвязь и сложность мыслительных процессов. Это проявляется, во-первых, в соответствующих абстрактных терминах, например následek 'следствие', výsledek'результат', důsledek 'последствие', příčina 'причина', důvod 'аргумент', podnět 'импульс' и т.п., во-вторых, в грамматической структуре, особенно в усложнении словосочетаний и связи предложений; например, вместо свободного расположения небольших предложений в народном языке литературный язык отдает предпочтение сложным предложениям, внутри которых связь находит формальное выражение в союзах.