Исследование современной литературной нормы

Предшествующая чешская теория также уделяла внимание этим сферам, но не как важным источникам для установления современной литературной нормы, а как объекту языковой критики; последняя понималась механистически, ограничивалась оценкой с точки зрения языковой правильности, определяемой в соответствии с консервативной кодификацией, и даже не допускала возможности изменений в литературной норме, не осознавая ее динамического характера. Многочисленные свидетельства такого отношения и такого способа критики текстов из упомянутых областей языка содержатся в журн. „Naše řeč", особенно в 30-е гг. (конечно, еще более выразительно эта ситуация представлена в более ранней пуристической литературе). Небезынтересно, что многие явления, которые теперь мы оцениваем, как инновации и которые постепенно проникают в литературную норму, получали в языковой критике того времени в основном отрицательную оценку, а их специфический стилистически функциональный и прогрессивный характер с точки зрения динамического развития совсем не был понят. В качестве примера можно привести некоторые не однословные сочетания типа provádět výzkum, 'проводить исследования', zajímavým způsobem 'интересным образом' и т.п., употребление некоторых союзов в контрастно-сравнительном плане (aby, jestliže, -li и т.п.), появление несобственно предлогов (вторичных предлогов или производных предлогов) и предложных выражений (таких, как včetně,'включая' v rámci 'в рамках' и т.п.). Если оставить в стороне их негативную оценку, отдающую дань времени, эта старая языковая критика предоставляет ценный материал для установлений тенденций в литературной норме того времени, и как раз в тех текстах, которые сегодня мы выбираем в качестве базы для исследования литературной нормы.

Исследование устных литературных высказываний, в том числе и спонтанных, как важного источника для выявления литературной нормы может быть распространено на все уровни языковой структуры. Сегодня основное внимание уделяется изучению устных высказываний преимущественно на синтаксическом уровне (в советской и немецкой лингвистике, отчасти в чешской—у чешских русистов), но этот источник недостаточно до сих пор представлен при разработке лексической нормы, при создании нормативных словарей отдельных литературных языков. Причем некоторые процессы выразительно проявляются прежде всего в устных(литературных) высказываниях. В современном чешском языке протекает— так же как и других славянских языках—процесс перфектизации заимствованных глаголов первоначально двувидовых; только в устных высказываниях зафиксированы формы vyhabilitovat или ohabilitovat 'остепениться (получить степень)', которые не приводятся в „Словаре литературного чешского языка", вероятно, потому, что они не зафиксированы в словарной картотеке Института чешского языка, опирающейся исключительно на материал письменных текстов.

Своеобразным примером расширения базы для исследования литературной нормы и углубления нашего знания о языке может служить изучение языка личной корреспонденции. Язык писем известных литературных деятелей (творцов языка) нашего прошлого может стать важным источником для углубленного познания литературной нормы предыдущей эпохи. Она замещает до известной степени материал из сферы разговорных речевых реализаций, которого у нас или же нет в распоряжении для более ранних периодов развития, или же он представлен в ограниченной степени в разного рода записях.В систематике стилистических явлений личная корреспонденция приводится как пример письменных речевых реализаций, относящихся к области неофициальных повседневных средств общения. Естественно, что речевые акты в этой области реализуются преимущественно в устной форме посредством различных образований национального языка (на диалекте, на обиходно-разговорном языке, на разговорной форме литературного языка). Письменная форма может сама по себе иметь результатом приглушение некоторых выразительных и специфических элементов, характерных для устных речевых реализаций повседневной коммуникативной сферы, но, разумеется, не полное их подавление. В любом случае частная переписка дает интересный и специфический в языковом и стилистическом отношении материал, которому до сих пор уделялось мало внимания со стороны лингвистов. С языковой и стилистической стороны частная переписка может в значительной мере отражать различия в тематике писем и различие в отношении автора к адресату. Есть письма чисто личные, касающиеся интимной жизни, личных отношений, затем письма лиц, связанных отношениями по работе, корреспонденция которых не имеет характера или формы так называемых деловых бумаг, но речь в них идет о непосредственной передаче опыта или мнений по вопросам общих интересов. Обе эти группы писем являются удобным материалом для лингвистического анализа. На основании принадлежности автора письма к определенной группе носителей литературного языка мы можем разделять переписку, с одной стороны, на корреспонденцию мастеров слова или научных работников, или же известных политических деятелей или публицистов, чья переписка часто хранится в архивах или же даже бывает издана, с другой стороны—на корреспонденцию, авторами которой являются все остальные активные носители литературного языка. Исследование языка переписки авторов обеих этих групп имеет специфический характер и значение. Языковой материал частной переписки активных носителей литературного языка с чисто личной тематикой может быть использован в качестве письменной противоположности спонтанных устных высказываний, последние теперь во многих странах исследуются и анализируются и поэтому способствуют более глубокому познанию современной литературной нормы во всем ее объеме. Более сложный и специфический характер имеет язык (и стиль) корреспонденции первой группы авторов, творцов языка. Языковой материал корреспонденции этих авторов при изучении литературного языка до сих пор почти не привлекался. Единственным примером такого использования в чешской лингвистике является монография Б. Гавранека о языке К. Махи (Havránek 1938b). Язык переписки К. Махи, однако, не является в этом исследовании основным предметом самостоятельного лингвистического анализа, а также не изучается как один из источников для изучения современного ему языка; факты, установленные с помощью анализа языка переписки Махи, Б. Гавранек использует как частичную основу для реконструкции индивидуального языка Махи и оценивает его в связи с его художественным языком (конкретно речь идет об определении региональных элементов южно чешского происхождения в литературном языке Махи). Важно установление того, что некоторые элементы индивидуального языка проникали в художественный язык Махи спонтанно, автор не осознавал их отличие от современной ему литературной нормы. Этот вывод имеет значение для изучения отношения автора к литературной норме того периода и подтверждает непрочность осознания литературной нормы у некоторых авторов старшего периода.